Елизавета ТИМЕ. Дороги искусства. М., 1967.

с.44

  Были мы (с сестрой, в Мариинском театре – В.С.) свидетелями и позорных явленицй тогдашнего театра, столкнулись лицом к лицу с так называемой клакой. Возглавлял тогда клаку весьма самоуверенный господин, ничего не понимавший в искусстве балета. Однако перспектива щедрых наградных побуждала его уверенно браться за дело и определять успех или провал того или иного исполнителя. Господин этот рассаживал своих клакеров в четвертом ярусе и давал им инструкции, когда и кому хлопать. Эти инструкции давались в антракте, за стаканом пива. Когда на сцене появлялась танцовщица, чей состоятельный покровитель нанимал эту компанию мошенников, с высоты яруса раздавался неистовый рев и начиналась овация.
  Студенческая молодежь, сидевшая на галерке, горячо возмущалась поведением клакеров и даже пробовала протестовать. Однако не так-то легко было бороться с явлением, органически вросшим в театральный быт.

Другим позорным явлением балета того времени была традиция, упомянутая еще в грибоедовском «Горе от ума»: «Танцовщиц держал, да не одну – трех разом!».
  «Содержатели» танцовщиц – сытые лощеные господа, офицеры, крупные государственные чиновники – сидели, как правило, в левой половине партера на первых рядах. Особенное удовольствие для каждого из этих господ заключалось в хвастовтве перед приятелями дорогими безделушками, купленными для своей дамы. И вот молоденькая кордебалетная танцовщица, изображавшая обычно «у воды» (примечание автора: В большинстве балетов на заднем плане в качестве пейзажа рисовалось озеро или река. Кордебалет обычно располагался на заднем плане. Отсюда и произошло выражение «у воды») скромных пейзанок или рыбачек, кокетливо проходили вдоль сцены, сверкая дорогими бриллиантовыми кольцами и брошками. Легко понять, как мало походили они на девушек из народа! Зато господа из первых рядов подмигивали, пыхтели, аплодировали своим дивам Ии лениво выкрикивали: «Браво, браво!», что звучало у них в высшей степени небрежно: «Броу, броу!».
Такие нравы способствовали распространению мнения, что балерины, да и актрисы вообще, есть нечто не совсем приличное.

с.45
Ханжи, ссылались, например, на то, что артистки балета появляются на сцене полуобнаженными. Вокруг балета крутились люди, вносившие в театральную атмосферу склоку, каботинство (что это? – В.С.), ханжество и просто глупость.
….К моменту нашего (с сестрой – В.С.) знакомства с русской хореографией вокруг балетных новшеств разгорались страсти. В этой борьбе принимала активное участие и Матильда Кшесинская.
Современная молодежь знает эту фамилию, главным образом по названию особняка, расположенного в начале нынешнего Кировского проспекта (Ленин прославил Кшесинскую. Имена Ленина и Кшесинской неразрывны в истории. А если Ленин избрал бы другой особняк? – В.С.).
Особняк действительно принадлежал Кшесинской и был подарен (? – В.С.) ей одним из великих князей. Фавориткой наследника царя Кшесинская стала, едва окончив хореографическое училище. (см. слово «фаворит»-В.С.)
Это была маленькая, живая, очаровательная. Она умела нравиться. Для придворных кругов, подходивших к балетному искусству с собственной эстетикой прямолинейных потребителей, Кшесинская оказалась воплощением идеала танцовщицы: изящная, веселая, зажигательная на сцене и слишком добродетельная в жизни. (проверить цитату – В.С. Елена Гдальевна рассказывала, что в фаворитки царевичу предназначалась другая балерины. Она отказалась, В Москве ее за этот отказ восторженные студенты несли к поезду на руках. Проверить версию – В.С.).