с.169-170
Великий князь Сергей Михайлович
М.Ф.Кшесинской.
7 декабря 1905 г. Петербург.
Милый дорогойчик!
Несколько дней я не писал, потому что в твоей телеграмме сказано «подробности письмом», и я думал, что на днях получу и тогда отвечу. Письма с подробностями до сих пор нет. Василия (лакея – авторы) и повара (Денис- авторы) мы приготовили, т.е. взяли паспорта. Что касается Лели, то Ольга Федоровна (Боркенгаген – авторы) ее не отпускает, потому что себя дурно чувствует, часто болеет и боится остаться несколько месяцев одной. Таракашку взять можно, только бедный – ему придется ехать в собачьем отделении. В России кое-как можно упросить, а за границей это очень строго. Ведь они не подадут экспресса, где собаки допускаются. Купоны взяты, деньги получил и на днях пошлю. В понедельник банки еще не получали переводов. Если прием еще не открыт, то я пошлю с фельдегерем, который идет со двора за границу. Оттилия попросилась в отпуск, и мы с Юлией решили ее совсем отпустить; кроме того, Юлия (Кшесинская Юлия Феликсовна-В.С.) посоветовала рассчитать судомойку и повара Николая, т.к. они ничего не делают и получают деньги даром. Все они отпущены с тем, что когда ты вернешься, то их возьмут. А т.к. ты Оттилию давно собиралась отпустить, то ей ничего не сказали насчет возвращения к тебе.
За последнее время произошло много арестов и возбуждено много судебных дел против печати. Ответом на это будет, вероятно, забастовка. По крайней мере, революционные комитеты объявили ее на сегодня. Удастся ли всеобщая забастовка или нет, трудно сказать. За последнее время многие стали отрезвляться и правительственная партия усиливается. В Лифляндской и Курляндской губерниях, открытое восстание и объявлена республика. Туда снаряжены отряды для покорения. С Кавказа приходят самые тревожные слухи, но официальных сообщений нет. Из Харбина вот уже три недели, как не получается ни одной телеграммы. Аграрные порядки охватили всю Россию. Масса знакомых, считавшихся богатыми, превратились в нищих. Масса старых усадеб с историческими редкостями и библиотеками предана огню. Во многих местах происходят возмущения в войсках, которые пока, слава Богу, быстро прекращаются. Вся цель революционеров – развратить войска, но но пока это плохо удается. Следствие про Юза (пощечина, которая Иосиф Кшесинский дал одному из артистов. Кшесинский был на десять лет изгнан из театра – авторы) окончено, но Фредериксу еще не доложено. Вчера я еще раз говорил с Фредериксом, он мне сказал, что по сведениям, которые он получил, большая часть труппы на стороне Крупенского и что в инциденте Юза очень виновата Павлова. Насчет возвращения Юза он стоит на своем, что ему на службу вернуться немыслимо. Никакие, мол, доводы на него не действовали. Очевидно, его так настроил Теляковский. Правда, он мне ответил, что у него доклада еще не было и он все знает только по слухам. Теперь надо подождать результата следствия, и потом, если будет неудача, то тогда Юз подаст прошение на Высочайшее имя. На днях в одном сатирическом журнале появилась следующая насмешка: «Совет Министров значительно изменил свои взгляды на польскую автономию и решил присвоить обширному дворцу г-жи Кшесинской ныне название «Крумство Кшесинское» (Крумство (польск.) – ломтик земли, краюшка). Это бессмысленно глупо, а все же траля. На этом кончаю. Да прости Господь Тебя и Вову (сын М.Ф.Кшесинской- авторы).. Крепко, крепко обнимаю Вас и целую.
Твой Сергей.
(ЦГАОР, сейчас ГАРФ. Ф.684, оп.1, д.25, л.1-3-об.).
с.190-191
Великий князь Сергей Михайлович Великому князю Николаю Михайловичу.
9 марта 1917 г. Ставка.
Марков мне в письме передал твое поручение о том, чтоб все мои служащие, живущие во дворце и при запасном доме, и моторы, стоящие в гараже, прекратили бы свои сношения с домом на Петроградской (Дворец Кшесинской – В.С.). Не знаю, чем вызвано такое твое желание. Я этим ужасно огорчен, и мне очень было больно узнать об этом. Ты знаешь, как я привязан к Вове, и как я горячо люблю, и как он ко мне привязан. Ты знаешь, что я живу с Малечкой 22 года (это не в смысле физическом, но живу одним домом и одними средствами. Конечно, ты понимаешь, как я волновался и беспокоился за их целость).Мне кажется, я мог бы рассчитывать на твою дружбу, и рассчитывал на тебя, что в случае большой опасности для них я могу обратиться к тебе с просьбой уберечь их. Какое тяжелое разочарование для моих братских чувств, я всегда смотрел на тебя как на самого близкого ко мне брата! Не знаю, что и думать.
….То, что ты пишешь о Малечке, прямо ужасно (В Петрограде муссировались слухи о якобы причастности М.Ф.Кшесинской к махинациям в артиллерийских поставках, осуществлявшихся через возглавляемое Сергеем Михайловичем артиллерийское ведомство - авторы). Я не знаю, кто против нее озлоблен, и причины этого озлобления кроются только либо в личных счетах по сцене, либо во вздорных слухах. Я клянусь перед образом, что за ней ни одного преступления. Если ее обвиняют во взятках, то это сплошная ложь. Все ее дела вел я, и я могу представить, кому нужны, все самые точные данные, какие деньги у нее есть и были, откуда они поступили. Я знаю, что ее дом грабили и грабят; воображаю, сколько дорогих и художественных вещей пропало! Неужели ты не веришь твоему брату, который клянется, а веришь слухам, которые распускают злонамеренные люди? Что было мое, все должно было перейти Вове. И что же теперь мы – нищие из-за слухов, распускаемых неизвестно кем! Я думаю, что раз ты хорош со всеми, я мог бы обратиться к тебе за защитой, но теперь, после получения, я окончательно убедился, что ты для меня пропал. Ты пишешь, что если если я приеду, чтобы я не смел с ними видеться. Что же я подлец, я брошу свою жену (гражданскую) и своего мальчика? Нет, я всю жизнь был честным и благородным, таким и останусь.
(ЦГАО, сейчас ГАРФ, Ф.670, оп.1, д.185, л.1-6).
с.197-198
М.Ф.Кшесинская Великому князю Сергею Михайловичу.
28 мая 1915 г. Стрельна.
Дорогой Сергей!
Сейчас получила твое письмо от 26 мая. Я и так собиралась тебе написать сегодня, а теперь, получив твое письмо, я спешу ответить тебе и сказать, как мне больно и обидно за тебя. Я вчера узнала об отставке Кузьмина-Караваева и сразу подумала, что если это сделано без твоего ведома, то тебе это будет очень обидно. Очень, очень огорчило меня твое письмо, так грустно, что теперь, когда тебе нужно спокойствие, у тебя такие неприятности, но все же убеждена, что это не может поколебать общее мнение о твоих громадных заслугах, и, как только ты совсем поправишься, все пойдет гладко, а теперь, конечно, пользуются, что ты уехал,
- Я очень надеюсь, что лечение, о котором ты пишешь, принесет тебе пользу. Переехали на дачу очень удачно, и вчера и сегодня хорошая погода, но довольно свежо, а до этого два дня были дожди. Все автомобили доехали благополучно. Вова счастлив на даче, особенно бросается в глаза, как он за зиму пополнел. Я тоже рада переехать, все же здесь спокойнее, а в городе за последние дни так устала, что сил совсем не было. Клавдия (Куличевская – авторы), конечно, надула, Г.А. уехал, Клавдия может приехать только после 1 июня. Приехал Андрей (великий князь Андрей Владимирович – авторы), но ненадолго.
Завтра еду в город и на будущей неделе раза три поеду, много чего не успела там сделать, а из-за Вовы нельзя было откладывать переезд. Вчера и сегодня я здесь отдохнула. – Когда в день твоего отъезда мы уехали с вокзала, то поехали купить ошейник для Кити, я думала, что успею еще завезти до отхода поезда, но, к сожалению, все магазины уже были закрыты. – Вова радовался, когда я читала ему сегодня твою телеграмму, что ты безгранично благодаришь Сережу за письмо. Вовка нарочно писал письмо Сережи с ошибками, а свое, без моей помощи, написал без ошибок. Вчера нашла несколько подберезовиков. – Завтра это письмо повезу в город и пошлю в контору. Крепко, крепко тебя целую и обнимаю.
Твоя Маля.
(ЦГАОР, теперь ГАРФ, Ф.684, оп.1, л.4-5-об.)
Комментариев нет:
Отправить комментарий